Свободное радио АЛЬБЕМУТА

Зато кампус, с его деревьями, тихими рощами и
Клубничным ручьем, Николасу понравился; особенно понравилась водосточная
труба, по которой тек ручей. Лучше этой водосточной трубы в кампусе
вообще ничего не было; летом, когда ручей мелел, Николаc любил в ней
поползать. Однажды кто-то его подозвал и спросил, не учится ли он в
колледже. Тогда ему было одиннадцать.
Как-то раз я спросил Николаcа, почему он решил провести свою жизнь в
Беркли, к сороковым годам превратившемся в шумный перенаселенный город,
который студенты брали с боем, словно ряды товаров в магазинах были
баррикадами.
- Черт побери, Фил, - ответил Николаc, - Беркли мой дом!
Люди, которых Беркли притягивал, могли этому поверить, проведя в
городе хотя бы неделю. По их мнению, иного достойного места не
существовало. Особенно это проявилось, когда на Телеграфной авеню как
грибы начали расти маленькие кафе и развернулось движение за свободу
слова.
Хотя Николаc жил в Беркли постоянно, в университете он учился всего
два месяца, что отличало его от всех остальных - остальные учились
вечно. По сути, население Беркли состояло из профессиональных студентов.
Университетским врагом Николаcа была Служба подготовки офицеров
резерва - в то время довольно сильная организация.
Маленьким ребенком Николаc ходил в прогрессивный детский сад; его
определила туда мать, которая в тридцатые была дружна с коммунистами.
Позднее он стал квакером и вместе с матерью сидел, как принято у
квакеров, на Встречах Друзей в ожидании Святого Духа. Еще позднее
Николаc все это забыл - по крайней мере пока не попал в университет, где
ему вручили офицерскую форму и винтовку М-1. Его подсознание восстало,
обремененное уроками прошлого. Он испортил винтовку; приходил на занятия
по строевой подготовке одетым не по форме; завалил сдачу нормативов. Его
предупредили: неудовлетворительные отметки в СПОРе влекут за собой
автоматическое исключение из университета.

Продолжение в разделе \"Книги о радио\"