Свободное радио АЛЬБЕМУТА

Он пел ее снова и снова, спускаясь до Шаттука, а затем поднимаясь по
Телеграфной. Никто не обращал на него внимания, потому что для Беркли
того времени это было обычное явление. Порой до десяти студентов в ряд,
все в джинсах, вышагивали по улицам, распевая левацкие песни и сталкивая
людей с дороги.

***

Ему помахала рукой женщина, стоявшая за прилавком магазинчика
\"Университетская музыка\", что на углу Телеграфной и Ченнинг, - Николаc
частенько там просматривал пластинки. Он зашел внутрь.
- Ты не в форме, - сказала женщина.
- Я бросил этот фашистский университет, - ответил Николаc, что в
какой-то степени было правдой.
Пат извинилась - надо было обслужить покупателя - а Николаc взял
сюиту из \"Жар-птицы\", отнес диск в кабинку для прослушивания и поставил
ту сторону, где гигантское яйцо раскалывается. Это соответствовало его
настроению, хотя он не знал, что именно вылупится из яйца. На обложке
пластинки художник изобразил просто яйцо - и еще какого-то типа с
копьем, явно вознамерившегося яйцо разбить.
Позже в кабинку для прослушивания зашла Пат, и они поговорили о
сложившейся ситуации.
- Может, Герб возьмет тебя на работу, - предположила Пат. - Ты знаешь
наш товар и хорошо разбираешься в классической музыке.
- Да я знаю, где у вас лежит каждая пластинка! - воскликнул Николаc,
загоревшись этой идеей.
- Тебе придется носить костюм и галстук.
- У меня они есть, - ответил Николаc.
Так в девятнадцать лет он принял, пожалуй, самое серьезное решение в
своей жизни, потому что оно будто заморозило его навеки, превратило в
яйцо, из которого никогда ничего не вылупится. По крайней мере скорлупа
оставалась целой двадцать пять лет - чудовищно долгое время для того,
кто, по сути, никогда ничем не занимался, а только играл в парках
Беркли, посещал там же публичные школы и проводил субботние дни в
кинотеатре на Солано-авеню, где показывали выпуск новостей,
научно-популярный журнал и два мультика до основного фильма - и все за
одиннадцать центов.

Продолжение в разделе \"Книги о радио\"